Использование материалов The-Challenger.ru (Челленджер) без разрешения редакции сайта запрещено.
Мой маме недавно исполнилось 50. Моя мама страдает от ожирения. Её борьба с собственным весом началась задолго до того, как я появилась на свет. На её счету уже четыре операции, а её суставы постепенно отказывают — они не выдерживают нагрузки. Каждый раз, когда я приезжаю домой, чтобы навестить маму, она выглядит ещё более грузной и ещё более медлительной. С каждым разом ей всё труднее подниматься по лестнице. Ей трудно долго стоять на ногах. Велосипед в углу покрывает толстый слой пыли. Мне страшно. Я не знаю, что делать.
Я пробежала три полных марафона, каждый свой день начинаю с кроссфита и готовлю исключительно полезные блюда (из исключительно полезных продуктов). Мои друзья говорят, что я самый спортивный человек из всех спортивных людей, которых они знают. Да, мне искренне нравится всё, чем наполнена моя жизнь, но я совру, если скажу, что мой главный стимул не сбавлять обороты — это любовь к спорту. Увы, это не так. Я очень люблю спорт, но всё-таки страх растолстеть сильнее меня. Если я не сделаю здоровье своим приоритетом, в конечном счёте имею все шансы стать такой же, как моя мать.
Процесс восстановления после операций идёт очень медленно. Он длится уже несколько лет. Мама постепенно возвращается к тому, что некогда было для неё естественным. Плавание, долгие прогулки и приготовление вкусных обедов из продуктов, купленных на местном фермерском рынке. Но всякий раз, когда она начинает говорить о своём желании продолжить заниматься йогой или возобновить велопрогулки, мне становится грустно. Я вижу огромную пропасть между её мечтами и реальностью, в которой ей сложно подняться на второй этаж. Цифры на весах бетонной стеной отделяют её от всего, что она так любит. Я отлично помню это чувство, когда мы всей семьёй приехали на каникулы в Нью-Йорк и были вынуждены отказаться от экскурсий и сократить продолжительность пеших прогулок, так как маме было сложно долго стоять на ногах. Я, конечно, всё понимала, но почему-то было очень обидно.
Если бы речь шла о любом другом хроническом заболевании, наверное, можно было бы говорить о проблеме более открыто и откровенно. Да, разговаривать о раке невероятно больно и трудно, но всё же эта болезнь — в отличие от ожирения — не несёт в себе некоторых «побочных» явлений. Социальное порицание, страх, стыд, низкая самооценка, чувство вины, аутоагрессия — вот что я имею в виду. То есть ожирение — это уже не просто заболевание, а нечто большее, и это большее порой не даёт человеку признать, что он на самом деле нуждается в квалифицированной помощи.
Так почему же именно я всё это пишу? Почему именно я жалуюсь?
В конце концов, я не злюсь на маму. Избыточный вес не помешал ей стать прекрасной матерью и примером для подражания. Я её очень люблю, и моя любовь никак не коррелируется с цифрами на весах. Когда я была ребёнком, я всегда говорила, что не хочу, чтобы она худела. Конечно, ведь в её объятиях мне было так тепло. И именно потому, что я так близка с ней, я на себе испытываю ту боль, которую она переживает день от дня. Ей стыдно за себя. Она злится на себя. Она чувствует себя беспомощной.
Спустя годы я поняла: лучшее, что я могу сделать для своей мамы, это безоговорочно любить её и поддерживать.
А ещё я могу направить всю свою энергию на то, чтобы самой оставаться в форме и быть здоровой. И на то, чтобы мои дети никогда с этой проблемой не столкнулись.
