Использование материалов The-Challenger.ru (Челленджер) без разрешения редакции сайта запрещено.
Журналист Александр Фёдоров делал фоторепортажи по всему миру и снимал для самых известных журналов, а потом придумал свой проект документальных фильмов о жизни людей в разных уголках планеты. The Challenger поговорил с Александром об амазонских племенах, российских шаманах, дагестанских женщинах, красоте и предназначении.
О проекте и об амазонских племенах
— BadPlanet изначально был каналом в «Телеграме». Название выбрал, потому что звучит круто — как Led Zeppelin или Mötley Crüe. Мне кажется, что само мироздание привело меня к тому, чтобы начать снимать документалки в разных странах. С 2012 года я делал фоторепортажи для журналов GEO, National Geographic. Как-то раз я остался в Азии без денег и решил попробовать себя в журналистике. Благодаря одному из последних моих фотопроектов — об амазонских племенах — я понял, что могу делать документальные фильмы сам.
Съёмка амазонских племён в Венесуэле (для проекта Amazonas. — Прим. ред.) — одно из самых удивительных приключений в моей жизни. Первое племя, которое я снимал, — яномами. Добраться до места их проживания можно только по воде, но найти лодку сложно, а бензин нелегален. На реке стоят военные посты, потому что там проходит погранзона и военные никого не пропускают. Мы плыли туда вдвоём с журналистом Еленой Срапян неделю, по совершенно диким местам в окружении скал, а потом наблюдали за абсолютно невероятными практиками племени. В конце концов нас поймали военные, и месяц мы провели в военном плену (хотя это был очень милый плен, без решёток и заборов, нам просто было запрещено покидать лагерь). Выбираться пришлось с помощью российского посольства.
Главный смысл всего этого — попасть в другую вселенную, где мир живёт по другим правилам. Всё это время ты как будто находишься в фильме. Выбравшись, я ещё месяц находился в эмоциональном дисбалансе.
Об идеях и изучении мира
Снимая фильмы, я изучаю мир. Это крутой формат, с помощью которого можно раскрыть людям любую тему. Сейчас вся индустрия заточена на документальные фильмы. Процесс съёмок, интервью, разговоры — это другая вселенная после фоторепортажей. Мне нравится брать интервью. Думаю, таким образом я помогаю людям. Это своеобразная психотерапия: человек может свободно поговорить с тобой и рассказать о важных для него вещах. Но раньше, приходя с камерой к человеку, я думал, что я «краду» у него что-то. Потом это чувство ушло.
Я снимаю документальные фильмы, потому что это может помочь людям. Не всему миру, а конкретному человеку. Интервью позволяют человеку поразмышлять над собой.
Идеи для фильмов появляются по-разному. Иногда я думаю: хочу снять вот об этом. Мысль о том, чтобы снять фильм о Дагестане, появилась давно. Я часто летал в Дагестан как фотожурналист, у меня много друзей там. Дагестан не похож на остальную Россию. За год до начала съёмок я работал с фондом Генриха Бёлля. Люди из фонда подкинули идею и они же рассказали историю Айшат, вокруг которой строится сюжет фильма «Они тоже мечтали. Истории дагестанских женщин». Мне захотелось снять кино о положении женщин, но главная цель была — сделать историю без жести. Массовый, красивый фильм, который сможет посмотреть любой человек. Я хотел, чтобы зритель испытывал уважение к каждому герою. Картина получилась меланхолично-приятной, с надеждой в конце.
О безысходности, труде и вере в себя
Снимая российских шаманов (фильм выйдет на канале BadPlanet этим летом. — Прим. ред.), я два месяца ходил как сомнамбула и почти сходил с ума. Прямо под Новый год меня в чуме пытался прибить дядька с ножом, ему связывали руки. Такие истории ужасно выматывают. В Венесуэле было тоже непросто. В конце я был так эмоционально истерзан, что лежал на кровати и не хотел вставать.
Я работаю на себя. На всех этапах создания фильма возникают и эмоциональные подъёмы, и спады. Иногда просто сидишь дома, у тебя нет заказов и идей, и ты просто должен придумать, что снимать дальше. Иногда ты знаешь, что хочешь снять, но боишься приступить к большой теме. Это раздражает, но это и круто. Нужно проявить силу воли и идти снимать.
Часто спрашивают: «Как найти деньги? Как собраться, подготовиться к съёмкам?» У меня есть ответ, и этим руководствуются, по моим наблюдениям, все режиссёры. Не нужно быть готовым. Нужно идти и делать. Проявление силы и фатализм — что бы ты ни делал, у тебя получится, если подходишь ко всему с чистым сердцем.
Монтаж — и боль, и творчество одновременно. Иногда могу две недели просидеть над Final Cut и не понимать, как скомпоновать несколько историй. Но это чистое творчество. Ты выстраиваешь сюжет, создаёшь эмоции, зная, что всё это потом повлияет на человека.
Если ты веришь в то, что делаешь, у тебя всё получится. Если живёшь в гармонии с собой, ты сможешь снимать.
О будущих проектах
Перед карантином я был в Боливии, делал коммерческий проект. Неудачи преследовали меня всю поездку. Сначала я подцепил кожную инфекцию. Пока лечился, заразился лихорадкой денге (вирус, который переносят москиты. — Прим. ред.) и полторы недели пролежал. Как только эти болезни отступили, начался коронавирус! Я собирался в Перу снимать индейцев и должен был возвращаться оттуда в конце мая. Но карантин разрушил планы. Тем не менее я уверен, что всё получится, даже несмотря на то, что сейчас дела в мире идут не слишком хорошо.
Миссия BadPlanet — сделать людей счастливее. Поэтому я очень хочу снимать фильмы и дальше. Мой мозг устроен так, что я вижу в людях только хорошее. Наверное, поэтому и они со мной показывают себя с лучшей стороны. Во время путешествий я встречаю удивительных, благородных людей. Шаманы, с которыми я общался, предстали передо мной в необыкновенном свете. Фильмы, что я смотрел до этого, не показывали их настоящих. Роза из фильма про Дагестан настолько уверена в себе, излучает такую гордость, что смотришь на неё и думаешь: вау, как круто! Зритель улавливает эту энергетику через экран.
Сейчас я готовлю проект о Тибете. Главным героем истории станет мой друг Саша, который в течение 10 лет исследовал этот регион. Я хочу рассказать историю Тибета и показать, как можно полюбить тот или иной регион настолько, что он однажды становится твоим домом. Ещё один план на будущее — сделать исследование глобального изменения климата. Послушать все стороны, разобраться, откуда берутся теории заговора, почему 16-летнюю девочку могут считать врагом государства и почему сортировать мусор недостаточно.