«Спектакли ломают шаблоны»: Маргарита Ребецкая — об особом театре в России

От идеи к «ВзаимоДействию»

— Я артистка балета, окончила театроведческий факультет ГИТИСа. Семь лет назад осознала, что хочу участвовать в благотворительных проектах, и стала волонтёром в театре «Открытое искусство», где занимались ребята с синдромом Дауна. Там я была хореографом, а потом мне захотелось сделать собственную постановку. Так появился спектакль «История одной Золушки». Он получился добрым, трогательным, сказочным и попал в лонг-лист премии «Золотая маска».

А потом мне стало интересно сделать более масштабный проект. Хотелось, чтобы особый театр вызывал у аудитории в первую очередь позитивные эмоции.

Ведь качественные, интересные, классные, модные спектакли ломают шаблоны, через них можно попробовать изменить отношение аудитории к людям с синдромом Дауна: чтобы вместо страха и непонимания появилось принятие, вместо дискомфорта — желание узнавать больше и идти навстречу.

После спектакля «История одной Золушки» мы объявили о наборе актёров. Некоторые узнали о кастинге через сарафанное радио — от друзей и знакомых, а некоторые получили информацию через фонд «Даунсайд ап». Название для особого театра — «ВзаимоДействие» — появилось спонтанно. Долго думали, не хотелось, чтобы название вызывало жалость. Действие — это и про театр, и про кино. Название хорошо переводится на английский язык: InterAction.

«Спектакли ломают шаблоны»: Маргарита Ребецкая — об особом театре в России. Изображение номер 1

Не остаться в изоляции

Когда проект начал развиваться, стало ясно: чтобы добиться системных результатов, придётся проделать колоссальную работу. Остро встал вопрос финансирования, ресурсов, команды — нужно было найти тех, кто станет работать с нами постоянно. И всё это стало настоящим челленджем.

За время существования театра нам удалось собрать творческую группу: педагогов, режиссёров, хореографов, художников, которые придумывают декорации и костюмы, музыкантов. Все они — увлечённые люди, чьё мировозрение совпадает с ценностями проекта.

Чтобы наш особенный театр оставался на плаву, пришлось научиться быть активным социальным предпринимателем, прокачивать себя в фандрайзинге, маркетинге.

Мы с командой регулярно подаём заявки на гранты, участвуем в конкурсах для социальных предпринимателей. Приходится пробовать и новые бизнес-модели: чтобы проект существовал и продолжал развиваться, мы запустили платные театральные занятия для детей без особенностей здоровья, а также для детей с синдромом Дауна. Пока карантин не закончится, будем вести занятия онлайн. Вместе с нашими актёрами мы сделали тренинги и предлагаем их компаниям, которые хотят прокачать своих сотрудников в коммуникации и работе в команде, креативных навыках. Плюс мы продаём билеты на наши спектакли и запускаем краудфандинговые кампании. Сейчас идёт кампания в поддержку нашего спектакля «Бу!». Этот тот проект, который поможет нам выйти из карантина, а ребятам — не остаться в изоляции уже после того, как изоляция закончится для всех.

Если быть бизнесменом в России сложно, то быть социальным предпринимателем — сложно вдвойне. Но здесь есть свои преимущества: нехватка выручки компенсируется социальным эффектом, который предприниматель совершает. Есть ощущение, что мы меняем мир к лучшему.

У нас нет коммерческого директора, мне с моими партнёрами Олесей Овчинниковой и Юлей Сапоновой приходится учиться самостоятельно, участвовать в школах для социальных предпринимателей. Наш проект уникальный, инновационный, это настоящий социальный стартап. И даже если бы у нас были деньги нанять специалиста, он бы вряд ли смог помочь, нам нужно самим найти свой уникальный путь — то, что будет совпадать с миссией и ценностями проекта. Мы проходим всё это сами, шаг за шагом.

Особые актёры

Если честно, я не чувствую специфики в работе с людьми с синдромом Дауна. Тут главное — начать, дальше всё становится просто. Для меня это обычная педагогика, похожая на работу с детьми. Но при этом надо добиваться результата: приходится строить деловые отношения и требовать отдачи. Обязательно учитывать индивидуальность каждого, иногда приходится включать креатив (чтобы мотивировать актёров) и набираться терпения.

Людям с синдромом Дауна нужно больше времени, чтобы прийти к цели. Но главное — эту цель правильно выбрать. У актёров с синдромом могут быть хуже развиты некоторые возможности (память, координация), есть зажимы. Нет смысла фокусировать внимание на том, чего стоило бы добиваться от обычной труппы. Гораздо интереснее перенести внимание на то, что актёры с синдромом делают по-особенному. Как работает их мышление, фантазия, импровизация… из этого и удаётся сделать что-то интересное и уникальное.

В России много разных и интересных инклюзивных и социальных театров и есть очень хорошие примеры, такие как «Упсала-Цирк», «Круг» и «Круг-2». Но мы искали собственный путь, то новое, что можем привнести в особый театр именно мы.

У нас в стране пока ещё много догм: каким должен быть театр, а каким нет. Это ставит жёсткие рамки, рождает этичного монстра, который не даёт сделать ни шаг вправо, ни шаг влево. На Западе особый театр гораздо свободнее, для меня зарубежные спектакли — примеры для вдохновения. Мне нравится и эстетика, и посыл инклюзивных спектаклей в Германии.

Если у нас есть возможность заложить гонорары на отдельные проекты, то мы это делаем, и актёры получают вознаграждение. У нас задача, чтобы они получали зарплату регулярно. Может быть, мы не сможем устроить всех актёров на полную занятость, но как минимум частичную занятость для десяти актёров труппы, я верю, у нас получится организовать. Это будущее, для этого нам придётся много и долго работать.

«Спектакли ломают шаблоны»: Маргарита Ребецкая — об особом театре в России. Изображение номер 2

Сложности социального предпринимательства

Всё, чем я занимаюсь, для меня безумно интересно, есть ощущение, что я делаю что-то уникальное, чего не делает никто. Но главная головная боль всех социальных предпринимателей — эмоциональное выгорание. Когда на волне эмоций живешь месяцами, забываешь есть, мало спишь, а потом случается негативная встряска, вторая, третья… восстанавливаться очень тяжело.

Пройдя через несколько таких кругов, я поняла, что нужно что-то с этим делать, и если я хочу, чтобы проект жил, развивался, мне нужно в первую очередь жить самой.

Я стала вырабатывать для себя определённые рамки, стала относиться к делу своей жизни как к работе. Стараюсь работать только в отведённое для этого время, отдыхать в выходные, не работать, когда провожу время с семьёй, не ходить постоянно с телефоном, изучая сообщения. Много внимания уделяю работе над эмоциями: важно понимать, что не всегда бывают яркие моменты, победы, случаются и поражения, а также — периоды, когда ничего особенного не происходит.

Инклюзивный театр как часть современной культуры

Моя мечта — сделать особый театр более открытым, заинтересовать зрителей, расширить аудиторию. За границей залы особых театров забиты. Туда ходят обычные люди, потому что это интересно, это часть современной культуры. Ещё мне хотелось бы, чтобы у нашего проекта появилось своё пространство — арт-центр, куда приходили бы разные люди, просто потому что им это нравится. И там были бы и люди с особенностями, потому что инклюзивное общество — это нормально.

У нас в репертуаре пять спектаклей. Мы показываем их в новом пространстве Театра наций. С ребятами дважды были на гастролях — в Швейцарии, где мы показывали наш спектакль «Я танцую» на форуме ООН, и Катаре, где ребята принимали участие в перформансе фонда Натальи Водяновой. Там наш актёр Стас Богданов танцевал на сцене с Сергеем Полуниным. Изначально не было такой концепции, актёры должны были выступать в массовках. Но мы рассказывали о возможностях — и получился классный экспромт.

Наши актёры участвуют и в других проектах. Например, актриса Маша Быстрова снялась в рекламе бренда зубной пасты. Если мы узнаём о кастингах для актёров с особенностями, всегда даём контакты наших ребят. Некоторые из актёров состоят в модельном агентстве для людей с особенностями Alium agency. Их приглашают на съёмки в рекламу, в кино, в другие спектакли. Мы радуемся их успехам. Когда понимаешь: то, что ты придумал, работает — испытываешь невероятные эмоции.

У нас были ребята, которые не разговаривали: они повторяли последнее слово, которое слышали от людей. А сейчас они читают поэмы!

Это произошло потому, что им хотелось играть наравне со всеми, выходить на сцену. Помогли и занятия сценической речью.

Фильм «Съесть слона», который мы выпустили недавно и режиссёром которого стала Юлия Сапонова, как раз про такое преодоление. Это фильм о работе над спектаклем «Я танцую», картину посмотрели уже более четырёх миллионов (сейчас она доступна бесплатно на платформе «МТС ТВ»). Мы видим, что фильм меняет отношение зрителей к проблеме, многие уходят от шаблонного восприятия.

Есть слона по частям

В течение четырёх лет, которые существует театр, я вижу, как меняется отношение общества к людям с синдромом. Конечно, не только мы прикладываем к этому усилия (есть и большие фонды — «Даунсайд ап», «Синдром любви»). Несколько актёров из нашего театра смогли трудоустроиться. Например, в отеле Hilton открыли вакансию. Это стало возможным благодаря ценностям компании и социальной ответственности, а также, вероятно, благодаря инициативе одного из сотрудников компании.

Но чтобы это произошло, должен был быть триггер, волна правильной и адекватной информации о людях с синдромом.

Когда мы запускали социальные проекты, получали неожиданно отклики от разных людей: кто-то писал, что у него есть кофейня и он готов взять на одну из должностей человека с синдромом Дауна, и это получилось благодаря тому, что человек увидел ролик.

Но ситуация по-прежнему непростая. На всероссийском портале о детях-сиротах по-прежнему очень много ребят с синдромом Дауна, родители продолжают от них отказываться. Но это не значит, что дети с синдром Дауна не могут быть успешными и талантливыми, напротив! Просто нам предстоит ещё очень много работы, чтобы изменить отношение общества к ним. Кому-то может показаться, что это невозможно. Но, как известно, слона нужно есть по частям.

Статьи по теме

«Ехать, доверять, жить»: незрячая спортсменка Лена Федосеева о путешествии в 1 000 км на велотандеме

Паравелоспорт в России: кто такие хендбайкеры и как они тренируются

«Достаточное лучше избыточного»: Анна Прахт о бизнесе и осознанном потреблении в России

Основательница проекта по созданию одежды для людей с инвалидностью Янина Урусова: «Изменить отношение общества к людям с инвалидностью можно и с помощью моды»