Сергей Шубенков: «Я всё время думал: мне тяжело, больно — но ещё не настолько, чтобы бросить сезон»

— Представить это было на самом деле сложно. Сказалась и травма, причём я думал, что ничего особенного не произошло, всё быстро заживёт само. А потом пошли проблема за проблемой. Я понял, что колено — это только часть неприятностей. Надежда на успех в Дохе становилась всё более призрачной. Но потом стал как-то выбираться, прогрессировать — и понемногу болячки начали уходить на второй план. Мы много работали, тренировались, и мысли о возможном успехе стали возвращаться. Но потом была вторая «волна» пессимизма. На Бриллиантовой лиге в Париже, за месяц до чемпионата мира, я показал плохой результат — 13:88. Повезло, что чемпионат на это раз был поздним, в октябре. Было время, чтобы прийти в себя, восстановиться и вернуть форму. По мере приближения соревнований я чувствовал, что силы возвращаются. Бежал я всё лучше, болело всё меньше. Сомнения стали уходить.

— Когда я спросил тренера (Сергей Александрович Клевцов, заслуженный тренер России. — Прим. ред.): ну что, ну как? — он мне ответил, что в любой другой год серебро означало бы, что я лучший из проигравших. Но не сейчас, когда у нас такой сложный период за плечами и столько болячек, которые только прошли. Конечно, всегда обидно проигрывать, но не в этот раз. 

— Кому ты позвонил после забега, когда взял серебро? Что говорил?

— Как всегда, звонил маме и жене. Спрашивал, смотрели ли, переживали, как настроение, ощущения, эмоции. Обычно все разговоры после соревнований очень похожи. Но чемпионат мира, безусловно, выбивается из канвы, эмоций у всех поднакопилось — их было больше, чем обычно. Все просто радовались за меня. 

— Как ты обычно настраиваешься на старт? Говоришь себе что-то перед тем, как раздаётся стартовый выстрел, или это не время для раздумий?

— Я настраиваюсь до того, как приезжаю на соревнования. Всё начинается на тренировке. Я должен быть уверен в себе и своих силах. Я понимаю, что у меня есть силы, когда тренировка проходит успешно и я показываю на контрольных упражнениях свои лучшие результаты. Перед чемпионатом на тренировках было уже более или менее хорошо, но соревнования — это другая специфика. Вдобавок в Дохе было то жарко, то холодно, всё как-то непонятно. Поэтому мне и нужны были эти предварительные круги, полуфиналы. Я понял, что со мной всё нормально. Нужно бежать и «топить». Будет ли медаль — это уже как повезёт. Я уже настроился к тому времени на финал и выходил более «лёгкий», чем на полуфинал.

— Главный скандал чемпионата мира: испанцу Орландо Ортеге, занявшему пятое место, вручили бронзу, потому что его свалил Омар Маклауд, бежавший по соседней дорожке. Как ты отнёсся к такому решению?

— В каком-то смысле справедливость восстановлена, потому что Ортега был очень хорошо подготовлен. Бежал он реально быстро, на медаль, и то, что Маклауд ему помешал, — единственная причина, по которой он занял пятое место. И я очень рад, что Ортега добрался до медали. Похожий случай произошёл в 2011 году, тоже в финале чемпионата мира. Я видел, как кубинец Дайрон Роблес цепанул китайца Лю Сяна, и тот остался с бронзой. Потом Роблеса дисквалифицировали, а выиграл, получается, Джейсон Ричардсон, который и предположить не мог, что он окажется первым. Тогда никто ничего не придумывал. Одного дисквалифицировали, всех остальных отодвинули на одну ступеньку вверх — и всё. Здесь же решение странное, оно вызывает много вопросов. Например, почему Ортеге дали бронзу, а не второе серебро, и что будет теперь с китайцем, который прибежал, вообще-то, четвёртым, а теперь получается, что пятым. Он-то в чём виноват?

— Мы сидели перед финалом с тренером и шутили, что медаль будет или нет — непонятно, но вот в центре плечами все точно будут друг друга толкать, будет очень плотная борьба, да ещё этот Маклауд. Но мы даже не думали, что Маклауд ворвётся к кому-то на дорожку, а оно вон как получилось. Тренер говорил: «Вот ты с краю, ну и отлично, рядом киприот Трайкович, вот ты с ним порубись, он тебя вначале разгонит, а дальше сам беги, как сумеешь». Тренер как в воду глядел! Возвращаясь к вопросу о бронзе: прецедент как минимум странный, вопросов возникает много, но за Ортегу я реально рад.

— Скажи, а как ты мотивировал себя этим летом, когда ничего не ладилось? Подбадривал себя мыслями об Олимпиаде, которая меньше чем через год?

— На самом деле нет! Если бы я думал, что до Олимпиады остался всего год, я бы, наоборот, побыстрее бросил этот сезон, чтобы долечиться и к следующему быть во всеоружии. Всё время в голове крутилась мысль, что если станет совсем невмоготу, можно всё бросить в любой момент. Потому что было дурацкое падение на Бриллиантовой лиге в Марокко — все знают, какие от этого бывают травмы. Казалось бы, профессиональный спортсмен, ну упал — встал и побежал дальше… Но нет, все такие хрупкие и ранимые личности. Хотя я никаких косых взглядов не поймал, ни у кого претензий ко мне не было. Все понимают, что это такое и чем может обернуться. Я всё время думал: ну вот мне тяжело, больно — но ещё не совсем тяжело, вот когда ещё тяжелее станет, вот тогда точно брошу сезон. Мне ещё тренер испугаться не даёт — он сразу принципиально вопрос ставит: либо мы нормально тренируемся, либо не тренируемся вообще. Вот так, понемногу, по чуть-чуть… А потом я уже чувствовал, что всё идёт как надо, и просто продолжал тренироваться.

— А теперь провокационный вопрос: ты бы выиграл Олимпиаду в 2016 году, как ты считаешь?

— На мой взгляд, это вопрос из серии «если бы бабушка была дедушкой»…

— То есть ты не живёшь с ощущением: «у меня украли золото Олимпиады, оно точно было бы моим»?

— Это так не работает. Это как бронзовая медаль Ортеги, которую ему вручили на этом чемпионате мира. Такая ситуация могла произойти ещё в 2016 году, и он бы не стал олимпийским чемпионом тогда.

— На что ты рассчитываешь на Олимпиаде в Токио? Считаешь ли ты себя фаворитом, будешь бороться за золото? 

— Учитывая, что у меня с последних четырёх чемпионатов мира были медали, в том числе и золотая, на другой вариант мне рассчитывать было бы странно. 

— Это хороший вариант — бегать, пока бегается. Через пару недель после Токио будет еще чемпионат Европы в Париже. Там в прошлом году я стал вторым, француз Мартино-Лагард первым, а Ортега третьим. А сейчас смотришь на пьедестал чемпионата мира, там — американец (Грант Холлоуэй. — Прим. ред.). Непонятно, откуда он шёл, куда пришёл — и на первое место приземлился. Ну, он только начал выступать как профессионал, до этого студентом выступал за колледж. А тут сразу победа на первом большом соревновании. В следующем году на чемпионате Европы тоже будут новые действующие лица, будет классно и интересно. Но сейчас об этом думать рано. Я думаю, надо бегать, пока силы есть, желание и настроение. 

— У спортсменов в нашей стране сейчас по большому счёту два пути: один — в Думу, другой — в тренеры. Какой тебе ближе?

— Мне ближе «работа в полях». Не высокое руководство, а занятие конкретным делом. Тренерство мне ближе. Возможно, я подамся в журналистику.

— Как ты планируешь провести эти девять месяцев до следующей Олимпиады?

— После Всемирных военных игр буду восстанавливаться, отдыхать, надо все болячки вылечить, а потом снова приступать к тренировкам. Тренер мой знает, что делать, в этом я уверен. Конкретным план станет чуть позже, но, опять же, ему следовать и не обращать внимания на жизненные обстоятельства, возникающие тут и там, невозможно. Мы ориентируемся на моё состояние, ведь из-за него приходится корректировать планы. Этот сезон — ярчайший тому пример. Следуя обстоятельствам, мы стараемся быть гибкими. Я думаю, нынешний сезон будет интересным.

— Как отдыхает, расслабляется Сергей Шубенков? 

— Мы обязательно всей семьёй поедем на море. Скорее всего, в Арабские Эмираты. До семейного отдыха нужно успеть в Австрию, где уже был этим летом с травмой. Там уже знают, что со мной нужно делать. Врачи, массаж, физиотерапия, прекрасная природа, свежий воздух, хорошее настроение. 

— Свой день рождения 4 октября ты справлял в аэропорту…

— Справлял — это громко сказано. К таким вещам я спокойно отношусь. Дням рождения не придаю большого значения, они всякие были: и с пышными гулянками, и в аэропортах, и на соревнованиях.

— А ты сам себе на день рождения что-нибудь пожелал?  

— Чтобы вылет прошёл без задержек. Так и получилось, вылет задержали всего минут на тридцать. Могло быть и больше. Весь день сидел в аэропорту и так устал… Хотел поскорее добраться до дома. Знаешь, я иногда такое ощущение ловлю, когда куда-то приезжаю, в аэропорт — и опа, а я здесь уже был!

— Такой день сурка?

— Да, постоянно! Я тебе больше скажу — на соревнованиях нет времени, чтобы куда-то пойти что-то посмотреть, а если время есть, то совсем нет желания идти, лучше просто овощем в отеле поваляться, лишь бы не ходить никуда, не ехать. Путешествия — это, конечно, приятно, но, как все приятные вещи, они хороши в меру. 

— Когда смотришь цены на недвижимость в Москве, есть цифры «от», а цифры «до» могут быть какие угодно. Люди переезжают в Москву — я сам не уверен, но слышал, — чтобы зарабатывать больше денег. Или иметь больше возможностей, контактов, доступа к каким-то тусовкам. Это в итоге тоже может привести к большему заработку. В моём случае переезд в Москву не может быть вызван желанием зарабатывать. Наоборот, я тратить буду больше. А условия жизни в Москве не такие уж и радужные. Даже по сравнению с Барнаулом. 

— Тут поподробнее, пожалуйста.

— Ну вот, если мы берём занятия летом, то легкоатлетический стадион в Москве, как я понимаю, один — «Спартак», в Центре братьев Знаменских в Сокольниках. А больше стадионов нет. Ближайший к Москве находится в Новогорске. Мы там проводим сборы, тренируемся, живём и питаемся на базе. Туда же приезжают многие спортсмены из Москвы. Потому что реально тренироваться больше негде. Да, там есть манеж ЦСКА, но это манеж. Их в Москве, вроде бы, побольше. Но это не стадионы. А сколько в Москве народу живёт — стадионы популярны, там тренируется много людей. В Барнауле с этим полегче. Оснащённость не такая, как в Москве, но эти вопросы сейчас пытаются решать. Бывали у нас и похуже времена, и ничего, тренировались, выживали и даже результаты какие-то показывали. Ну и расстояния — это тоже важно. Поездил по часу в общественном транспорте на тренировки — после такого жить не хочется, а ещё тренироваться надо.

— Тебя в Барнауле наверняка знает весь город. Как часто к тебе подходят, просят сделать селфи? 

— Когда по телевизору соревнования покажут, а потом ещё и в новостях, даже в магазин бывает затруднительно сходить. В межсезонье меня нигде нет, нет поводов новостных — тогда спокойнее. Это вообще о том говорит, что спортсмена забывают быстро, если он ничего не делает. Буквально месяц-другой — и всё, забыли.

— Сколько часов в день ты обычно тренируешься?

— Всегда по-разному — от нуля до шести часов. Но это не означает шесть часов подряд. Обычно две тренировки, четыре часа плюс полтора. Но это тоже не всегда, а когда, например, сборы, и нужно делать много силовой работы. Это специальные концентрированные нагрузки, которые нужны, чтобы меня как-то сдвинуть, чтобы прогресс у меня был. Один в неделю день без тренировок есть всегда. Если у меня плотный соревновательный график, то перед каждым стартом бывает выходной. Были случаи, когда надо, например, три раза бежать на неделе. Между этими днями я просто делаю лёгкую разминку, буквально минут на сорок. Этого достаточно.

— А мне на следующий день идти на тренировку или не идти?

— Не идти.

— Тогда это отпуск! А что нормальные люди делают в отпуске? Они спят.

— Дело говоришь.

— На самом деле у меня бывают такие отпуска, когда я говорю всем: я овощ, я наездился, накатался, отстаньте от меня, дайте побыть дома. У меня же семья, сын.

— Да, он родился полтора года назад. Твоя жизнь сильно изменилась? 

— Ну, если честно, то не сильно. Появились приятные заботы, хлопоты, но на самом деле у меня супруга большую часть этих хлопот на себе тянет, плюс родители помогают. А я все равно в своём ритме каком-то живу — тренировки, поездки, соревнования.

— То есть бессонных ночей у тебя не было.

— Были, но совсем немного. 

— В чём заключается для тебя самый трогательный момент отцовства?

— Когда приносишь сыночку новую машинку, а он на неё пальцем показывает и говорит: «Папа!». Он помнит их все, знает, какие именно подарил я. 

— Ты очень редко рассказываешь про свою жену Аню, которая совсем не даёт интервью. Почему?

— Она такой человек — вот и всё, что я могу сказать. Противоположности притягиваются. 

— Аня ездит с тобой на соревнования? 

— На сборы ездит, а на соревнования… Всё хотим поехать вместе, но пока не получается. Тем более с маленьким ребёнком. 

— Сложно сказать. Опыт классный, мне понравилось. Но работать так на постоянной основе — совсем другое дело. Могу ли я это делать, если захочу? Определённо да. Но я не знаю, насколько мне это интересно.

— YouTube смотришь? Дудя, Собчак. 

— Нет, хотя знаю, что их шоу сейчас все смотрят.

— Ну почти все, да. 

— На YouTube я либо по музыкальной части что-то смотрю, либо про геймеров, либо Хованского и Гоблина.

— По музыкальной части?

— Ну да. Либо блоги певцов-гитаристов, которые мне интересны, либо какие-нибудь нарезки. Очень много интересной для себя музыки я нашёл как раз из рекомендаций YouTube.

— А ты сам на гитаре играешь, да?

— Я играю на всём, но по чуть-чуть. 

— На барабанах тоже?

— Вот барабанов у меня нет — надо как-то этот пробел заполнить. У меня есть синтезатор, гитара и бас, целый набор игрушек у меня дома есть — таких больших, для мальчиков. Собственно говоря, у нас это один из пунктов обязательной программы, если ко мне приходят друзья — это не только сидеть и общаться, но ещё и сыграть на всех типах инструментов и что-нибудь сымпровизировать.

— Назови пару игрушек, которые тебе нравятся.

— По количеству проведённых часов это Skyrim и «Ведьмак».

— Артём Дзюба тоже обожает «Ведьмака».

— Отличная игра. Но я люблю не только игру —  я ещё все книжки прочитал и все предыдущие игрушки прошёл. В общем, я фанат-фанат. Мне нравится ещё старенькая игра «Готика», я в неё в школе играл. Тут решил поностальгировать чуть-чуть. Это того же поля ягода. А последнее время мне заходят головоломки, где нужно с инструментарием решать какие-то задачи, это такое упрощённое программирование. 

«Доту» я бросил очень давно. Примерно тогда же, когда и «Контру» (компьютерная игра Counter-Strike. — Прим. ред.). Хотя иногда можно с друзьями или в поездках зависнуть и поиграть вечерком. Это способ скоротать время. В поездки я беру с собой ноутбук и гоняю во всякие игрушки, в основном в ролевухи. Где надо ходить, вникать в сюжет, разговаривать, делать моральный выбор, погружаясь в атмосферу.

— Последний вопрос. Почему Сергей Шубенков такой крутой? В чём его суперсила?

— Я просто классный парень! Была такая история — я был на «Вечернем Урганте», после чемпионата мира в 2015 году, потом прошло какое-то время, и я у нашей пресс-службы спросил — а можно мне еще раз туда сходить? И они мне говорят: «Вообще, по таким программам ходят только с инфоповодами. С чего вдруг тебя снова звать к Ивану, что произошло?». А я говорю: «ну просто потому, что я классный парень!».