Мария Шорец: «Рассчитывала полечиться неделю и улететь на сбор. Но узнала, что у меня рак»

Затем меня затянул процесс. Я очень любила тренироваться, мне понравилось кататься на велосипеде — это до сих пор мой любимый вид из триатлона. У нас была сильная группа, все друг друга поддерживали. В 2007 году я впервые участвовала в международном старте по триатлону — в первенстве Европы в эстафетной команде. Не могу сказать, что старт прошёл идеально, но вскоре после него меня взяли в сборную России.

А потом в федерации триатлона начали публиковать списки спортсменов, которые поедут на Олимпиаду. Несколько стран, у которых было по три женские квоты, отказались везти третью девушку, а Россия получила дополнительное место — и я как раз была следующей по рейтингу. Так я и попала на Олимпиаду. Когда я это узнала, ощутила эмоциональный подъём. 

Через месяц после Олимпиады я участвовала в чемпионате мира по триатлону. Он проходил в Мексике, на острове Козумель. Это очень красивое место, там высокая влажность, очень жарко — условия не самые благоприятные для рекордов. Но мы с тренером сделали настолько хороший подготовительный блок к Олимпиаде, что к чемпионату мира я подошла на пике своей формы. Я заняла 9-е место. Я не верила, что могу настолько хорошо выступить, не верила, что это произошло. Может быть, звучит не круто — ну что такое 9-е место? Но пока это самое высокое достижение среди российских триатлеток. 

Затем снова начались сборы, я стала тренироваться, но давалось мне это тяжело — физическая форма не улучшалась, ничего не получалось. Мы стали ссориться с тренером: он не понимал, что происходит — вроде бы всё делали как нужно, но топтались на месте. Меня даже отправили пораньше домой со сбора, я начала ходить по врачам, пытаясь узнать, что со мной. У меня падали показатели крови: гемоглобин, лейкоциты, тромбоциты. Гематолог сказала, что это всего лишь инфекция, я надеялась, что всё будет хорошо. В начале декабря, когда нужно было ехать на базовый сбор на Кипр, я прошла углублённое медицинское обследование. Показатели крови были совсем плохие, и меня отправили в НИИ Гематологии. Я думала: полежу тут пять дней – неделю, меня полечат от какого-нибудь вируса, и улечу. Мне сделали пункцию костного мозга. Через полтора часа я узнала, что у меня острый лейкоз и уже завтра начинается химиотерапия. У меня тут же от стресса разболелась голова. Я попросила сестру, чтобы она пришла за мной, хоть больница и была рядом с домом. И позвонила тренеру. 

Не помню, что происходило в первые две недели химиотерапии, помню только, что было очень плохо. 

При моём диагнозе необходима была трансплантация костного мозга. В мае 2018 года мне предложили сделать её в Израиле. С оплатой мне помогли. Не могу раскрыть, что это была за компания, но эти люди спасли мою жизнь. 

Около четырёх месяцев после трансплантации я жила в Израиле: состояние было нестабильным, никто не давал прогнозов, приживётся ли костный мозг. Через три недели я начала ходить на прогулки, затем на пробежки, стала снова кататься на велосипеде. 

Спорт я не разлюбила. Я хочу заниматься, хочу поддерживать себя в форме, но уже не как профессионал. В этом году хочу поучаствовать в веломногодневке в Канаде. Сейчас она перенесена на сентябрь. Я стараюсь кататься на велосипеде три раза в неделю, два-три раза делать силовые, занимаюсь ОФП, чтобы поддерживать мышцы. Они до сих пор плохо реагируют на нагрузки, долго восстанавливаются. Тренировки все делаю спокойно. Сердце до сих пор не восстановилось, пульс у меня очень высокий. Иногда достаточно просто сесть на велосипед, начать крутить педали практически без усилий — и пульсометр показывает 140–150 ударов в минуту. Мне много не надо, чтобы устать.